– Не пора ли сдаваться, джентльмены? – после четверти часа беспорядочной стрельбы предложил Шестой. Молчание было ему ответом. Выждав несколько минут, Шестой осторожно подошел к баррикаде. Трое ковбоев безмятежно спали на полу.

Четвертого нигде не было видно.

– Убытки! Кто возместит убытки? – завопил бармен, но Шестой уже бежал к двери.

У коновязи храпели и бились лошади. Посредине улицы лежала раздавленная шляпа Чарли, а чуть дальше автомат Сотого. Шестой схватился руками за голову и пропал.

… Как две фосфоресцирующие ракеты, они пронеслись через тысячу тысяч веков, пока не достигли предела, возле которого волны праокеана бились об архейские скалы.

Сделав поворот над молодым, грозно ревущим миром, они устремились назад – вернее, вперед, потому что дальше во времени не было ничего, кроме клокочущей магмы и вспышек сверхновых. Сотый, как бульдог, висел на своей противнике, и не было силы, способной заставить его разжать пальцы. Наконец, обессиленные, они упали на песок безымянного атолла. Рыжий матерый лев последним отчаянным усилием отбросил от себя Сотого и, волоча хвост, пошел к воде. Сотый подобрал увесистый кусок коралла и прицелился льву в голову.

– Сдаюсь! – лев повалился на бок. Правой лапой он ощупал пульс на левой. – Старость, – вздохнул он. – Гипертония. Загоняли вы меня сегодня. Давно в патруле?

– Недавно. – Сотый сел на песок, но предусмотрительно не выпустил из рук обломок.

– Когда-то и я хотел стать патрульным. Характеристика из школы подвела. Закурить не найдется?

– Я не курю! Все ваши действия противозаконны и антиобщественны. Тем более разгуливать по городу в облике динозавра.

– Стар я, дружок, стар. Трудно перевоплощаться. Это же гигантское напряжение воли и тела… Да… А вот уже за нами едут… – он ткнул лапой куда-то за спину Сотого.

Не ожидая подвоха, тот обернулся. Далеко-далеко у самого горизонта виднелся бело-голубой лайнер.

… Спустя несколько секунд Сотый уже несся сквозь время. В веках, которые они уже прошли, никого не было, в веках, которые не наступили, – тоже. Он вернулся на атолл и со злостью пнул то место, где только что лежал рыжий лев.

Рядом что-то зашипело, и из струй огненного дождя появился Шестой.

– Ушел? – спросил он.

– Ушел.

– Что ж, пора домой. Надо смену сдавать.

– А с ним что делать?

– Никуда он не денется. Ты его здорово погонял. Если поторопимся, успеем перехватить.

… Приятно было идти по тихой кленовой аллее. Впереди мелькала чья-то сутулая спина в пижаме. У ворот с надписью «Дом отдыха института проблем обратимости и внепространственных перемещений» они догнали старика.

– Подождите, профессор, – обратился Шестой к старику. – У нас небольшое дело.

– В понедельник с одиннадцати до тринадцати, – не оборачиваясь, буркнул старик.

– Запишитесь у секретаря.

– Всего несколько минут. Дадите кое-какие объяснения, подпишете протокол и все.

– Шутите, молодой человек?

– Предъявите разрешение районной инспекции на путешествия во времени.

– Забыл, – развел руками старик. – Честное слово – забыл!

– Вы знали, что перевоплощаться в существа другого биологического вида запрещено сроком на шесть месяцев?

– Что же, я в пижаме среди этих чудищ буду разгуливать?

– Вы нанесли ущерб хозяйству различных эпох. Засоряли прошлое. – Шестой показал старику окурок, завернутый в целлофан.

– Виноват, – старик глядел на Шестого добрыми водянистыми глазами. – Сознаюсь во всем. Только не нужно протокола.

– Идите, что с вами делать, – вздохнул Шестой. – И больше не нарушайте!

– Не буду, честное слово, не буду, – старик было двинулся дальше, но тут же вернулся. – Услуга за услугу, – сказал он. – Я только что разминулся с одним моим старым приятелем. Кажется, в руках у него была мочалка и березовый веник.

Есть у него такая привычка – париться в мезозойских горячих источниках.

Подозреваю, что это именно он заразил гриппом динозавров и всю их родню.

Поторопитесь! Вы еще успеете его догнать…